Микроскописты вспоминают
Здесь собраны короткие воспоминания, многократно рассказанные электронными микроскопистами за чаем или за праздничным столом.
Со временем они слегка видоизменяются, обрастают новыми деталями, возможно, не всегда достоверными. Постараюсь со временем расписать их подробнее, систематизировать по годам и авторам. А пока чиатйте как есть, потому что потерять жалко - они так живо характеризуют электронных микроскопистов, среди которых много умных и веселых людей, полно чудаков, а вот подлецы встречаются крайне редко.
Воспоминания Г.Н.Давидовича
Одна ученая дама была весьма разговорчива, и чтобы отделаться от нее на время, Г.Н.Давидович сказал: - Извините, у меня там колонна качается, надо посмотреть.
- Конечно, Гена, идите скорее, а то еще упадет...(Вариант воспоминания: - А привязать нельзя?).
* * *
Инженерам радиобиологического отдела ин-та Курчатова нужно было перенести большой кусок вакуумного шланга через проходную: был срочно нужен для ремонта электронного микроскопа на другой территории ин-та. Оформлять пропуск не было времени. Шлангом обмотали Е.П.Сенченкова под пиджаком, концы связали изолентой. Как раз в проходной изолента лопнула, шланг размотался и ударил охранника по животу. Кто держал в руках упругий 4-сантиметровый каучуковый вакуумный шланг с толщиной стенки 1 см - тот поймет его ощущения. Охранник за пистолет. Еле удержали. Все получили по выговору.
* * *
На территорию ин-та Курчатова упал спортивный самолет, и живший неподалеку чемпион по прыжкам с шестом перепрыгнул ограду под током.
* * *
Одному вредному типу приварили к стальной ограде задний бампер Волги. Это было в Радиологическом отделе ин-та атомной энергии.
* * *
Джаз помешал карьере - переходу на работу в НИИ ФХБ Белозерского. Тогда были в ходу сентенции типа "От саксофона до ножа 1 шаг" и "Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст", но оказалось, что это был счастливый поворот судьбы - иначе лаборатории электронной микроскопии на Биофаке могло бы и не быть.
* * *
Сканирующий электронный микроскоп Hitachi HSM-2 в 1972 г. прибыл в лабораторию, расположенную тогда в здании старых экспериментальных теплиц, сильно поврежденным при перевозке (см. фото).
Приехавшие менеджеры из фирмы-производителя Хитачи Лтд и фирмы поставщика Марубени-корпорейшн, стоя рядом с поврежденным микроскопом, театрально ругались по японски, обвиняя друг друга в случившемся. Г.Н. Давидовичу этот спектакль надоел, и он ушел от них. Через 5 минут японцы к нему вошли и радостно сообщили, что достигнуто соглашение о полной замене микроскопа новым и что "терекс уже высрали".
Новый микроскоп HSM-2а работал очень хорошо до 1978 г., а затем, после получения нового JSM-35 по договору с Кардиоцентром, был передан на каф. географии почв ф-та почвоведения, где работал под нашим надзором до 2006 г.
* * *
Инженер Эдик Моносов никак не мог вынуть из фотокамеры просвечивающего микроскопа Хитачи руку, с зажатой в ней упавшей кассетой. Вошедший Г.Н. Давидович долго хохотал, вспомнив, что в Индии ловят диких обезьян, помещая вкусную еду в тыкву с дыркой такого размера, чтобы рука входила, но сжатый кулак вынуть было нельзя. -"Эдик - разожми кулак!" - и покрасневший от волнения Эдик освободился из плена со словами: "Где ты был раньше, я уже полчаса тут сижу!"
* * *
Два сотрудника каф. биофизики после празднования Нового года решили проверить, есть ли разница во времени прохода поездов по внутреннему и внешнему путям кольцевой линии метро. Сели одновременно в разные поезда на ст. Парк Культуры. Один заснул в поезде, второй, объехав кольцо, заснул на лавочке, ожидая первого.
* * *
Инженер Володя Стахов после праздничных посиделок в институте биофизики на Ленинском пр. 33 вышел на улицу подышать и упал в жидкий бетон. Вынимали всей лабораторией. Ботинки остались в бетоне.
Шедевры разработчиков электронных микроскопов
и творческие решения сервис-инженеров
Сенсорная панель управления у просвечивающего микроскопа LEO-Zeiss ЕМ-912 у Валерия Калашникова несколько раз выходила из строя, и после 3й замены (сервис-инженер Володя Просветов заменил ее панелью от новой модели LIBRA) перестала умещаться в окне пульта и не слушалась пальца. Валерий придумал - подсовывать под край рамки пластиковую кабельную стяжку, чтобы добраться до нужного сенсорного поля и дать микроскопу команду. А поскольку названия полей тоже оказались частично скрытыми рамкой, рядом с пультом всегда лежал блокнот с эскизами всех страниц этого дисплея.
Это происходило в начале 2000х, в той самой лаборатории электронной микроскопии ЦНИЛ 2го Медицинского ин-та, из которой в 1980х годах вышли многие известные ученые и электронные микроскописты, например, А.А.Миронов, В.А.Миронов, С.А.Гусев. Сейчас эту лабораторию, к сожалению, закрыли.
* * *
Шлюзовая камера у черноголовского СЭМ, приобретенного каф. криолитологии географического ф-та была сконструирована так, что от центра поля сканирования до положения ввода через шлюз было расстояние 30 мм. Учитывая большое передаточное число редуктора, при каждой замене образца приходилось вертеть ручку Х несколько минут, пока образец не встанет под сканирующий луч. Мы предложили сделать резиновую муфту с моторчиком, но сделали ли ее географы - не знаю.
* * *
Дверца фотокамеры JEM-100B имеет поворотную ручку для напуска воздуха и откачки в виде вертикального 8-сантиметрового рычага, который оказался беззащитен от случайного открывания коленками студенток. А.Богданов перезакрепил ручку так, чтобы она была направлена вверх. Но и в этом положении ее смогли открыть животами некоторые выдающиеся ученые. Пришлось сделать подпружиненный штифт, который позволяет повернуть рычаг, только с силой оттянув головку штифта на себя.
* * *
На Стереоскане-180 экраны были расположены слишком высоко, и многие биологи невысокого роста не доставали их глазами, даже сидя на высоком стуле. Инженер-оператор Дима был всегда готов дружески помочь девушкам - он предлагал им сидеть у него на коленях. Некоторые соглашались.
* * *
В конце 80х нам достался чешский сканирующий микроскоп BS-300.Университет его не покупал, просто чешские друзья по СЭВ скомпенсировали своей научной аппаратурой наши поставки нефти и газа. При первом же самостоятельном включении инженером Ф.Б. Яковлевой чешского СЭМ BS-300 после его сдачи в эксплуатацию замок сетевого выключателя при повороте ключа провалился внутрь блока питания. Искры, дым, эмоции... Не успевшие уехать из Москвы чешские инженеры сначала заменили детали с видимыми признаками повреждения, а затем еще недели 3 искали и заменяли пробитые сетевым напряжением транзисторы и микросхемы. Переключатель с ключом мы заменили обычным тумблером, но микроскоп оказался настолько капризным и неудобным в работе (плохо работала система автоматического напуска воздуха в остановленные форнасосы и масло затягивало вакуумом в шланги, объектный столик имел сильные люфты), что мы с радостью передали его в ин-т гельминтологии.
В память о микроскопе остались толстые упаковочные маты из кокосового волокна, которые я использовал при сооружении 2-этажной детской кроватки для своих детей, да еще опыт ремонта чешской вакуумной системы, который мне очень пригодился в Эфиопии.
* * *
Сразу после переезда нашей лаборатории из экспериментальных теплиц в Оранжерейный корпус нам дали денег на оборудование. На импортную технику не хватало, и мы решили рискнуть и купить просвечивающий микроскоп нового поколения ПЭМ-100 производства Сумского завода. По приглашению А.М.Климовицкого, главного конструктора, мы с Г.Н.Давидовичем съездили на завод в г.Сумы. Микроскоп показался нам вполне приличным, и факультет его купил.
Он действительно неплохо "рисовал" и имел вневакуумную фотокамеру для широкой пленки, что сильно экономило время - фотоматериал не нужно было шлюзовать. Непривычным было управление линзами - вместо обычных поворотных ручек там были только кнопки. Молодежь быстро привыкла, но бывалые работали с неохотой.
Однако, микроскоп оказался с сюрпризом. В нем впервые в отечественных ТЭМ был использован ионный насос, и в случае небольшого нарушения вакуума, а это происходило довольно часто при смене сеток, газовый разряд из насоса выходил в колонну и полыхал за смотровым стеклом фиолетовым пламенем, подобно полярному сиянию. Не готовые к этому биологи отъезжали от микроскопа на стуле, оттолкнувшись ногой, и с криком "Сейчас рванет!" выбегали в коридор. Молодежь с крепкими нервами удалось убедить в безопасности микроскопа, объяснив физику процесса, но старшее поколение биологов наотрез отказалось работать на нем.
Через пару месяцев в микроскопе потеряла герметичность капсула охлаждения объективной мини-линзы, заполненная парами гексана. Приехали сумские инженеры, как всегда, по заводским правилам потребовали для работы 6 м бязи, 6 м батиста, 6 л гидролизного спирта и 6 л спирта-ректификата. Линзу сняли и заменили новой, провели перекалибровку увеличений, но чтобы цифровой индикатор показывал правильное увеличение, потребовалось "перепрошить" ПЗУ. Программатор был только на заводе, и микросхему памяти отправили туда. Процесс затянулся, мы поняли, что микроскоп ненадежен и охладели к нему. К счастью нашелся на него покупатель, институт защиты растений, и мы уговорили сумской завод продать его с продлением гарантии. А мы дали друг другу слово не связываться больше с сумской аппаратурой и стали искать другой, пусть не новый, но японский ТЭМ.
Приключения при перевозке и восстановлении
старых и неисправных электронных микроскопов
Просвечивающий микроскоп JEM-100B-2
В 1989 году, вскоре после избавления лаборатории от вышеописанного сумского ПЭМ-100, институт кожевенно-обувной промышленности, что у метро Новокузнецкая, передал нам JEM-100B 1974 г. выпуска, одногодок нашего 100В, который стал не нужен институту. Микроскоп запустить на месте не удалось, и его продали дешево, как комплект запчастей. Помочь нам восстановить его взялся известный в Москве инженер-микроскопист Володя Стахов. Начали с полной переборки форнасоса, который был забит кожаной пылью (десикатор для фотомагазинов использовали для сушки образцов кожи, без фильтра). Но это было только начало: обследуя блок за блоком, мы обнаружили, что более 70 (семидесяти) деталей были намеренно удалены кусачками! А еще злодей поменял местами провода плюс и минус 600 В на входе стабилизатора питания линз. Транзисторам был бы каюк, а лампы выдержали (электроны просто не идут с анода на катод :).
Похоже, у мстительного технаря была все-таки какая-то инженерная совесть - откушены были только резисторы и конденсаторы, которые без ущерба для микроскопа заменялись отечественными аналогами. У нас были схемы всех блоков, был брат-близнец JEM-100B, и микроскоп мы запустили довольно быстро. Прежние владельцы рассказали, что инженер из Медсервиса остался настолько недоволен суммой договора о ремонте, что бросил работу на полпути. О намеренном повреждении блоков они, конечно, не знали. Имя этого человека я даже не пытался запомнить, хотя В.Стахов его знал.
Микроскоп мы полностью восстановили, даже оцифровали с помощью ООО СМА, и он хорошо работал до 2006 года, когда был заменен новым цифровым JEM-1011.
Сканирующий микроскоп Camscan S2
В 2001 г. нам позвонил завлаб из ин-та Инсектофунгицидов (в прошлом НИИ Химических Удобрений и Ядохимикатов) В.Н.Рудин и взволнованно сообщил, что Camscan-S2, при покупке которого мы их консультировали в 1990 г., списали и собираются сдать на металлолом. Оказалось, что старое здание ин-та купил М.Ходорковский для размещения центра нефтехимических исследований. Г.Н.Давидович уговорил дирекцию НИИУИФ передать микроскоп Биофаку, и его продали нам за символическую сумму в 1000 долларов, дав 2 недели на разборку и перевозку.
При разборке микроскопа нас ждал страшноватый сюрприз: внутри него жили крысы, которые перекусили многие провода, обглодали высоковольтную изоляцию в ТВ-дисплеях и сильно загадили электронику экскрементами. Под диффузионным насосом лежали 2 крысиных скелета в смертельной схватке.
Открыв настежь окна, надев респираторы и приняв антигистаминные таблетки мы втроем - Г.Н.Давидович, Леша Лазарев и я - разбирали микроскоп на блоки, слегка очищали их и упаковывали для перевозки. Все блоки и кабели тщательно маркировали.
Не менее творческим процессом была окончательная очистка печатных плат и блоков у себя в лаборатории: платы отмывали в воде с детергентами, потом обезвоживали в спирте, высушивали в вакууме то, что влезало под колпак, а остальное феном. Восстанавливали перегрызенные крысами кабели (спасибо англичанам - в каждом кабеле все провода были разных цветов). Собранный микроскоп заработал, но, несмотря на очистку, благоухал крысами. Кто-то из женщин гениально предложил облить его лаком для волос, и я закупил 5 аэрозольных флаконов отечественного лака Прелесть. Продавщица парфюмерного отдела долго уговаривала купить что-то подороже и получше, но я был упрям. Ее последний аргумент "За что вы так не любите свою жену?" заставил меня сказать правду, что лаком собираюсь облить электронный микроскоп. Она молча отдала флаконы, и проводила меня грустным взглядом, не сомневаясь, что имеет дело с душевнобольным. Лак сделал свое дело. После этого микроскоп почти месяц благоухал Прелестью, а потом все запахи исчезли. Незабываемая была работа, но микроскоп стоил этого!
Кэмскану еще предстояла модернизация:
- оцифровка, проведенная на редкость удачно специалистами ООО СМА с нашим непосредственным участием (мой блок запуска фотосканирования, выполненный на японских реле из комплекта запчастей JEM-100B, и поставленный "временно" вместо обещанного СМА электронного коммутатора, работает до сих пор;
- детектор вторичных электронов отсписанного почвоведами HSM-2A Хитачи 1972 г. выпуска, оказался эффективнее родного английского детектора;
- замена вышедшего из строя электромагнитного клапана пневматическим клапаном от того же щедрого на запчасти JEM-100B-2, выполненная Андреем Моисеенко, подарила Кэмскану новый звук Пшш в дополнение к его родным звукам Чпок и Бжж.
В декабре 2019 г. нам позвонил Роман Ракитов из палеонтолигического институра РАН, и сказал, что в связи с покупкой нового СЭМ фирмы Тэскан они разобрали Camscan-S4, и мы можем взять себе на запчасти все, что сможем увезти. Мы конечно взяли много чего, и конечно кинескопы для замены нашего правого, который лишился вакуума по моей неосторожности при ремонте. Теперь у нас снова 2 рабочих экрана! Огромное спасибо, Роман! И поздравляем с Новым годом!
Camscan-S2 выпуска 1990 г. работает у нас до сих пор, и многие биологи любят его больше, чем современный цифровой японский СЭМ. И есть за что.
Переезд лаборатории в Оранжерейный корпус в 1988 г.
Переезд из Экспериментальных теплиц в связи с началом строительства на их месте корпуса Б стал настоящим испытанием для всех наших сотрудников. Мы разбирали аппаратуру и, почти не упаковывая, перевозили блоки микроскопов и ультратомов тачкой, ловили на Мичуринском краны и грузовики, и затаив дыхание помогали взглядами крановщику, вынужденному ювелирно маневрировать подвешенной на крюке 600-килограммовой центральной консолью JEM-100B между яблонями и точно подсовывать его под козырек Оранжерейного корпуса.
Корпус сдали с большими недоделками. Руководил работами прораб по фамилии Брежнев, что конечно поднимало всем настроение. Он пришел в негодование от нашего требования постелить линолеум поверх кислотостойкой плитки, которую с таким трудом выбили для МГУ в Госснабе. Женщины отмывали окна, двери и полы. Одна сотрудница уволилась, чтобы не заниматься этой вредной для рук работой. У инженера Бори Пьянкова и фотолаборантки Кати Патутиной украли тачку, оставленную на 10 минут у крыльца теплиц. Пришлось просить у Ботсада другую.
Ботсаду тоже досталось: 5-метровые деревья лимонов перевезти в новые оранжереи не удалось, их зачеренковали. Парторг Ботсада Елизаввета Захаровна Мантрова ловила проходящих сотрудников у крыльца и со словами "Мужчина, не проходите мимо!", заставляла разгружать тракторную тележку с наполненными землей ящиками.
Чудеса рафинированной бюрократии показал тогдашний замдекана по АХЧ, биофизик Вячеслав Анатольевич Федин. На просьбу помочь в организации перевозки аппаратуры он писал письма в ректорат и сообщал нам, что ответ пока не получен. Поэтому мы ловили на Мичуринском автокраны и грузовики, оплачивая их работу спиртом, которого отдел снабжения на этот раз не пожалел. Когда В.А.Федина на деканате буквально приперли к стенке с помощью народного контроля, который возглавлял тогда Петр Владимирович Матёкин, он поразил всех фразой: "Мне кажется, тут некоторые хотят создать впечатление, что кто-то в чем-то недорабатывает."
Аппаратура после переезда почти год буквально болела, неисправностям не было счета, но потом все успокоилось и лаборатория заработала в привычном ритме.
Поездка в Эфиопию.
В январе 1997 г. мне пришлось поехать на месяц в Эфиопию, чтобы запустить там в работу ТЭМ BS-500 фирмы Тесла на кафедре биологии факультета естественных наук университета г.Аддис-Абеба. Мои приключения подробно описаны:
- в Эфиопском дневнике http://agbogdanov.ru/poetry/view/169 в разделе Проза,
- в фотоальбомах Эфиопия-97 (части 1 - 4) http://agbogdanov.ru/galleries/view/6,
- в стихе Эфиопия http://agbogdanov.ru/poetry/view/21 в разделе стихов МГУ.
Чудачества микроскопистов – ученых и инженеров
Биофак МГУ
Н.Р.Мейер.
В лабораторном корпусе старых экспериментальных теплиц, на месте которого стоит теперь корпус Б, было 10 комнат. Комнаты с 1 по 7 занимала наша лаборатория, и остальное население, а это были весьма уважаемые сотрудники Ботсада, каф.генетики и каф высших растений, было уверено, что Давидович накупит еще микроскопов и со временем выселит их всех. Эта уверенность имела некоторые основания - каждый новый микроскоп приобретался с интервалом в 3 - 5 лет, и их было уже 5 (4 ТЭМ и 1 СЭМ) но сеансов биологам все равно не хватало.
На каждой кафедре были энтузиасты электронной микроскопии, вокруг которых группировалась молодежь, готовая работать за микроскопами хоть ночью. Одной из таких ярких личностей была Нонна Робертовна Мейер с кафедры Высших растений. Она занималась морфологией пыльцы, современной и ископаемой. К великому сожалению, Нона Робертовна скоропостижно ушла от нас в 2003г. Ее светлой памяти посвящено стихотворение . http://agbogdanov.ru/poetry/view/19 , а ее роль с развитии нашей лаборатории и распространении электронной микроскопии на биологическом факультете отмечена в стихе Начало http://agbogdanov.ru/poetry/view/1
Так вот, здание было 1-этажным, оно состояло из 10 комнат, вытянутых в линию, и с годами дало 2 вертикальных сквозных трещины, проходящих по стенам и потолку. Весной и в оттепель крыша протекала, вода с чердака просачивалась по трещинам и капала с потолка, особенно в комнате №5, где стоял просвечивающий Хитачи HU-11F.
Чтобы замедлить этот процесс мы с Володей Шкрадюком эпизодически сбрасывали с крыши снег и лед, но оттепели повторялась каждый год, и вода снова капала. И хорошо, что она капала не на микроскоп, а несколько левее, как раз на то место, где за микроскопом сидел биолог.
В таких случаях сеанс немедленно прекращали по соображениям электробезопасности. Но в тот раз Нонна Робертовна наотрез отказалась уйти от микроскопа : "Я нашла наконец то, что долго искала! Этой пыльце миллионы лет! Я должна сейчас все отснять, потом сетка может испортится."
Что было делать... И Володя Шкрадюк раскрыл над Нонной Робертовной зонтик, а я стоял у сетевого автомата, чтобы все-таки отключить питание, если вода начнет капать на сам микроскоп с ускоряющим напряжением 80 кВ.
Г.П.Гапочка
Герман Павлович Гапочка с каф. высших растений оставил яркий след в истории лаборатории, начиная с самого начального момента ее организации. Когда вопрос о создании лаборатории электронной микроскопии на Биофаке только обсуждался, и 28-летнему Г.Н.Давидовичу было нечего противопоставить сомнениям ученого совета и деканата кроме готовности это сделать и уверенности в своих силах, Г.П.Гапочка поддержал его и тем самым сдвинул шаткое равновесие, удержав полного энергии инженера от увольнения. Этот критический момент описан в стихе "Начало" http://agbogdanov.ru/poetry/view/1 в разделе стихов МГУ.
Его любили все, и конечно студенты, которым он на первой лекции представлялся: "Меня зовут Герман Павлович Гапочка. Прошу запомнить: не Галочка, не Тапочка, не Шапочка, а Гапочка". Из его уст не казались пошлыми эротические аналогии элементов микроструктуры пыльцевых зерен и других похожих элементов в макро и микромире. Он говорил, что Природа, найдя в ходе эволюции нечто прекрасное, любит повторять эти формы в самых разных масштабах, и в животном и в растительном царствах.
Он всегда держался с достоинством и самодостаточностью, это чувствовали все с первых минут общения. Помню, как на конференции "Растровая электронная микроскопия в исследованиях растений" в Таллинне в 1978 г. мы зашли пообедать в ресторан. Официант, не скрывая пренебрежения к русским, положил на столик меню и хотел удалиться, но Герман Павлович остановил его словами: "Послушай, любезный, мы не будем это читать. Ты принеси-ка нам водочки с закуской - селедочку с лучком, салатик, сам сообрази - ну и горячего, что там у вас сегодня самой вкусное...". Официант надел улыбочку, кивнул и быстро все принес, в самой почтительной манере.
Рассказывают про один случай, когда самообладание ему изменило. Герман Павлович тогда работал в учебной части факультета и на вполне законных основаниях снял со стипендии за неуспеваемость студента В.Ю.Полякова, будущего профессора и зав. отделом электронной микроскопии НИИ ФХБ им.А.Н.Белозерского. Поляков тогда пришел в учебную часть с грудным ребенком в одеяле, положил Гапочке на стол и удалился со словами: "Вот сами его и кормите!". Рассказывают, как Герман Павлович бежал по коридору с ребенком на руках и кричал: " Володя, ну нельзя же так, ну подождите, мы все решим!"
Вспоминается также история с красным автомобилем Лада 5й модели, который Герман Павлович купил, решив, что пора ему уже сесть за руль. В первый же месяц вождения, произошло столкновение задним ходом со стоящим на обочине Мичуринского проспекта самосвалом. Герман Павлович описывал это так: "Приехал на работу, припарковался на обочине и решил сдать назад, чтобы встать поровнее. Машина проехала немного и встала. Жму на газ, а она не едет. Выхожу и с удивлением обнаруживаю, что машина уперлась задом в бампер самосвала! Я видел его, расстояние бывло довольно большим, и я никак не думал, что задняя передача такая быстрая!" По настоянию жены Герман Павлович продал машину с сильно помятым бампером и задней панелью Г.Н.Давидовичу, и больше за руль уже не садился. Самосвал не пострадал.
В.Ю.Поляков
Владимир Юрьевич Поляков, которого в студенческие годы лишил стипендии Г.П.Гапочка, стал одним из ведущих цитологов и выдающимся электронным микроскопистом. В 1991 г. он стал зав. отделом электронной микроскопии НИИ ФХБ им. А.Н.Белозерского, приняв его у Ю.С.Ченцова. Он был большим другом Г.Н.Давидовича, еще со времен их совместной работы в отделе радиобиологии курчатовского института, и другом всей нашей лаборатории. К великому сожалению - был - потому что недавно его не стало. Я не знал более веселого и остроумного человека, его приход в лабораторию всегда был маленьким праздником.
Лучше меня о Владимире Юрьевиче скажут коллеги, посвятившие ему красивый сайт "Профессор" http://vpolyakov.weebly.com/1050108610831083107710751080.html, который, к большому сожалению, уже никто не поддерживает.
М.А.Монахова
Одной из активных микроскописток была в 1970-80х годах М.А.Монахова с каф. генетики. Не мне судить о ее научных достоинствах и недостатках, но появление Маргариты Александровны в нашей лаборатории всегда было связано со странными событиями. Ее сеансы на ТЭМ Хитачи HU-11F были как правило по четвергам, раз в 2 недели, так вот именно в эти дни на этом микроскопе перегорали катоды. Причину мы установили быстро: эта эксцентричная дама не любила обращаться к инженерам-операторам с просьбой заменить сетку, поскольку считала, что умеет это делать сама. Она и правда "умела", но перед сменой сеток принято выключать накал катода, чтобы продлить его жизнь, поскольку при смене сетки даже опытной рукой вакуум кратковременно ухудшается. А если рука не опытная, а только самоуверенная? А если накал не выключать... Вот катод и не выдерживает, перегорает.
Под стать самой М.А. были и ее аспиранты. Не очень аккуратные, забывчивые, но с амбициями. Самым своеобразным из них был сириец Латиф Аббас. Он имел на редкость сильное косоглазие, к которому был не в состоянии подстроиться бинокуляр Хитачи HU-11F, поэтому Латиф фокусировал ТЭМ-изображение наудачу. В результате половина отснятых пластинок (а снимали тогда на стеклянные фотопластинки, ядерные или диапозитивные, обрезая их алмазным стеклорезом по шаблону в соответствии с форматом кассет) оказывались никуда не годными. Вдобавок, неаккуратное обращение с сетками и блендами при зарядке их в объектные патроны, возможно вследствие косоглазия, приводила к тому, что переснять этот материал было уже нельзя. Был бы Латиф нашим соотечественником, ему доверили бы только световой микроскоп - хромосомы с хлоропластами и там прекрасно видны - но он был сирийским коммунистом, и довести его до защиты кандидатской было делом чести кафедры. Вот и ходила с ним Маргарита Александровна сама на сеансы, и просила наших ультратомистов готовить им двойное количество сеток, в расчете на их возможное повреждение.
Наступили голодные годы перестройки, Маргарита Александровна перестала заниматься электронной микроскопией, но неожиданно снова заставила говорить о себе весь факультет. Заведующий каф. генетики академик С.В.Шестаков зачем-то зашел в ее кабинет и вышел оттуда с изменившимся лицом. Он попросил проф. М.М.Асланяна зайти туда вместе. На них спокойно смотрела рогатая коза. Дальше произошел примерно такой диалог, несомненно претерпевший изменения при многократной передаче из уст в уста: "Что вас так удивило, Сергей Васильевич?" - "К...коза!" - "Вы разве не знаете, она давно живет у Маргариты Александровны" - " Но почему она живет у нас на кафедре!?" - "Нуу, наверно не с кем было оставить дома "...
Дополнения будут появляться по мере поступления воспоминаний из разных источников